Это за границу пускают только женатых офицеров, а в Урюпинск примут любого. За рубеж холостые офицеры не отправлялись по понятным причинам. Начальство хотело разделить ответственность с женами офицеров, точнее, переложить на них ответственность за моральный облик своих мужей. Именно жены должны были обеспечить высокую моральную стойкость советских офицеров, гарантировать их полное и безоговорочное равнодушие к разным фрау и мадамам. В Урюпинске фрау нет, там с барышнями можно гулять сколько душе угодно. Туда хоть холостой, хоть разведенный сгодится.

Санек быстро пришел к человеколюбивой максиме, что плохих людей не бывает. По крайней мере, плохих женщин. Некрасивая, зато ноги стройные. Толстая, зато грудь большая. Сварливая, зато хозяйственная. Неряха, зато страстная. Скупая, зато верная. Хотя верность – это, пожалуй, спорное достоинство. Скорее, недостаток. Верной при надобности предъявить нечего будет. А можно и наоборот: добрая, зато хромая. Красивая, зато скандальная. Золотая формула равновесия женских достоинств и недостатков делала его философом в собственных глазах.

Санек копался в женском материале с любознательностью исследователя. Какие еще рифы есть в этом море? А если менее поэтично, то какие засады в этом зоосаде? И какими скрытыми достоинствами это уравновешивается? Не успокаивался, пока не выводил свою философскую формулу «зато». Всех уравнивал в шансе остаться в его памяти светлым образом, сродни облачку, – смотреть приятно, а потерять не жалко.

Но в любой системе, даже стоящей на прочном фундаменте плановой экономики, случаются сбои. То ли сын какого-то генерала сошел с ума и геройски предпочел загранице Урюпинск, то ли в штабе кто-то был сильно пьян, но звезды встали так, что Саньку выпало служить в Германии. При условии, что он срочно женится. Вставшие на дыбки звезды замерли в удивлении, напряженно вглядываясь в произведенный на земле переполох.

Санек обалдел. На предмет женитьбы он женщин пока не рассматривал. Нужно было срочно строить конструкцию «зато жена хорошая». А она не строилась. Жен вокруг себя он не видел. Точнее, были многочисленные жены, но чужие, что означало для него табу. Впрочем, пару раз он запрет нарушал, но исключительно в силу настойчивости слабого пола. Санек вообще женщин жалел, каждую по-своему если не любил, то ценил и нежил, на каждую пусть и недолго, но смотрел с искренним восхищением. И они были ему за это благодарны. За редким исключением расставались легко и без претензий. Наверное, в лице у Санька было что-то такое, что женщины изначально рассматривали его как шанс пережить захватывающее приключение, после которого остается лишь отряхнуться и пойти дальше. Не только Санек не видел среди них потенциальных жен, но и женщины не рассматривали его как возможного мужа. Разве что самые страшненькие и возрастные. Он был любимцем женщин, но любимцем на неделю. Как насморк, без тяжелых последствий. Так что гулял Санек, особо никого не раня, к обоюдному удовольствию.

Политрук, пользуясь служебной обязанностью наставлять на путь истинный, попытался поговорить «за жизнь». Ему, обремененному рано постаревшей женой и упорно малолетними детьми, очень хотелось пообсуждать женщин, послушать про них разные подробности, хоть опосредованно почувствовать себя в ситуации выбора.

– Ты, Александр, не тушуйся. Если что, товарищи, как говорится, рядом. Жениться, оно всегда к лучшему. Будет крепкий тыл, тогда и в атаку можно.

– Так точно.

– Да ладно тебе, я же по-человечески, все-таки опыт какой-никакой имеется.

– А вы со мной каким или никаким опытом делиться будете?

Политрук не понял игры слов, но по интонации догадался, что разговора «по душам» не получится. Санек колючим стал, по всему видать, нервничает. Оно и понятно, жениться с его-то выбором трудно. Хорошо было политруку в свое время, жена беременностью приперла, прорвала его оборону, зашла с тыла и там окопалась. Спустя годы, когда пообвыкли и притерлись, это стало называться «крепким тылом». «Может, оно и к лучшему, когда выбора нет», – думал политрук.

А Санек действительно нервничал. Жениться не хотелось. Не потому, что боялся обзавестись бренчащим и орущим тыловым хозяйством. С этим можно смириться, все так живут. Но где-то в глубине души жила догадка, что его философская формула «зато» имеет исключение. Есть просто красивая, добрая, лучшая. Без всяких «зато». И вроде как он закрывает ей двери в свою жизнь. Она, может, уже в пути, совсем близко, а он – раз, и амбарный замок ей под нос. Он боялся жениться, не дождавшись своей, только ему предназначенной женщины. Веселый балагур Санек, перелетающий как мотылек от одной женщины к другой, был глубоко законспирированным романтиком.

А с другой стороны, Германия на кону. К тому же после Германии в Урюпинск вряд ли пошлют. Там и Москва с военной академией проглядывает. Словом, вся служба потом по другому маршруту пойдет. Надо быть мужчиной, не разводить романтических нюней. Сколько женщин видел, плюс-минус все одинаковые. Что-то в плюсе, что-то в минусе. То на то и выходит. Да и сколько времени ее видишь, жену эту? С раннего утра убегаешь на построение, вечером, после отбоя, думаешь только о том, чтобы быстрее лицом в подушку упасть. То учения, то подготовка к параду. Чего всполошился? Все равно рано или поздно жениться придется.

Что-то внутри болело словом «рано» и давилось страхом от слова «поздно». Боязно поторопиться, жениться раньше срока, но ведь и Германию потерять страшно, поздно будет локти кусать. Ну пошлют его к черту на кулички и что? Чем там девки лучше? Ничем. Поэтому не раскисать, не тратить время попусту, а ускоренными темпами искать жену. Задача ясна? Так точно!

Военная наука не терпит приблизительности. Санек решил действовать не абы как, а системно. Выписал в столбик потенциальных жен – знакомых девиц, ему приятных и соответствующих общим представлениям о наружности и характере супруги офицера. С удивлением обнаружил, что столбик получился не такой уж и длинный. На странице осталось много свободного места. Санек неприятно удивился. Общее впечатление было куда полнокровнее, чем этот протокольный список. Тогда Санек понизил порог и включил туда претенденток с весьма призрачными шансами, в том числе чужих жен. Список получился солиднее, и работать с ним стало приятнее.

Сначала он вычеркнул всех замужних дам. Это без комментариев, не хватало еще чью-то жену с чужого плеча снимать и самому донашивать. Потом вычеркнул разведенных. Эти даже хуже, чем замужние. Увести чужую жену – хоть какая-то романтика, удаль, приключение. А разведенка – это как товар в комиссионке, бывший в употреблении, надоевший прежнему хозяину. Перепродажа по сниженным ценам. Нет, Саньку такой расклад неинтересен.

Затем Санек расправился с теми, кто старше его. Роль младшенького мужа при старшенькой женушке категорически не устраивала. Тут даже пара месяцев имела значение, дело принципа.

На всякий случай вычеркнул татарку Диляру, чтобы с мусульманством не связываться. Конечно, дружба народов, научный атеизм и все такое, но береженого бог бережет. Вдруг проявятся рецидивы татаро-монгольского ига? Нет, только славянку. Это, конечно, не по-советски так рассуждать, политической незрелостью пахнет. Ну так пусть политрук на Диляре и женится, раз такой сознательный.